От «специальной» к «военной».
Уроки двух лет операции на Украине
Источник: Пухов Р.Н. От «специальной» к «военной» // Россия в глобальной политике. 2024. Т. 22. № 2. С. 21–36.
DOI: 10.31278/1810-6439-2024-22-2-21-36
В начале третьего года специальной военной операции (СВО) России на Украине можно констатировать, что события, начавшиеся в феврале 2022 года, подобно любой большой войне последних столетий, привели к крушению многих представлений, теорий и авторитетов в политической и военной областях. Инициаторы, основные участники, да и наблюдатели со всех сторон получили и увидели то, чего не планировали и не ожидали.
Два года боевых действий намечают контуры революционизирующих изменений в военном деле, возможно, предопределяющих облик войны и военного искусства на всё XXI столетие.
Несостоявшийся «Дунай»
Возвращаясь к началу, можно сделать вывод, что замысел кампании действительно предусматривал проведение в первую очередь специальной, а уже во вторую – военной операции, и предполагал, что задачу возможно решить без широкомасштабных военных действий и организованного военного сопротивления. <…> Сам же план СВО узнаваем и, по сути, воспроизводил советский план ввода войск в Чехословакию в 1968 г., известный как операция «Дунай». Ему соответствовали основные элементы замысла СВО, включая захват десантом столичного аэропорта с последующей переброской туда частей ВДВ для блокирования столицы и массированные стремительные марши бронетанковых и механизированных частей к крупным городам для их блокирования и последующей быстрой «зачистки» силами «лёгких частей», спецназов и спецслужб.
Отличием обстоятельств «Дуная» от операции февраля 2022 г. стало не только то, что политическое руководство Украины и командование ВСУ оказали сопротивление. «Дунай» проводился мощной отмобилизованной группировкой войск Организации Варшавского договора, значительно превосходившей силы Чехословацкой народной армии. Инициаторы же СВО пошли на ввод войск в государство, превосходившее Чехословакию по площади, силами ограниченной группировки, оцениваемой примерно в 185 тысяч человек (хотя и включавшей большую часть российских Сухопутных войск и ВДВ), или около 140 батальонных тактических групп. Даже с учётом мобилизации сил ДНР и ЛНР (ещё около 110 тысяч), она уступала по численности вооружённым силам и силовым структурам Украины, уже частично отмобилизованным. Начатая же на Украине за день до начала СВО мобилизация первоочередного резерва, пополнившая ВСУ в считанные дни 150 тысячами военнослужащих с опытом боевых действий в Донбассе (участники «антитеррористической операции» – «Операции объединённых сил») и позволившая доукомплектовать основные бригады первой линии, сделала соотношение сил полностью неблагоприятным для России.
В этих условиях исход первого этапа СВО определился уже одним только соотношением сил. Распылённые по восьми направлениям российские группировки были быстро остановлены и вынуждены ввязаться в бои с численно превосходящим противником. На севере основные ударные группировки сил СВО, продвигаясь из Белоруссии через Припятские болота и с российской территории через Сумскую и Черниговскую области, достигли Киева, однако не смогли ни блокировать его (не говоря уже о занятии), ни обеспечить свои растянутые коммуникации. Десант в Гостомеле в условиях ожесточённого сопротивления и артобстрелов превратился из плацдарма в ловушку. На Харьковском направлении войска были остановлены уже на подходах к Харькову и у линии границы. Попытки наспех отмобилизованных и недостаточно оснащённых сил ДНР и ЛНР отбросить окопавшиеся с 2014 г. украинские силы от линии боевого соприкосновения на Донбассе оказались малоуспешными. Неспособность подавить украинскую ПВО резко ограничила эффективность действий российской авиации над всей линией фронта и территорией Украины, лишив ВС РФ одного из главных козырей.
Наибольшие успехи достигнуты на юге. <…> Это позволило войскам, вышедшим из Крыма, в считанные дни при минимальном сопротивлении ВСУ занять территории Херсонской и южной части Запорожской областей, на востоке выйти к Мариуполю, а на западе – развить наступление на Николаев и в обход его с севера на Одессу. Однако эти два главных приза Причерноморья заполучить не удалось. Собранные заранее со всех трёх европейских флотов ВМФ России десантные корабли с силами морской пехоты были остановлены минами и «неожиданно» объявившимися на вооружении Украины противокорабельными ракетами собственного производства «Нептун». Пришедшие же в себя на суше ВСУ быстро остановили бравшие скорее внезапностью передовые силы российских войск у Николаева и у Вознесенска, а к середине марта отбросили их до границы Херсонской и Николаевской областей.
Россия обнаружила себя в состоянии крупномасштабной войны на громадном фронте с многочисленным и хорошо вооружённым противником, на помощь которому пришли все державы Запада, введшие беспрецедентные экономические санкции и начавшие массированные и нараставшие поставки вооружения Киеву.
Наиболее проблемным с самого начала стало Киевское направление, где, по сути, группировка войск двух военных округов ВС РФ была «засажена» в леса и болота вокруг Киева без видимых перспектив её эффективного использования и с постоянным риском для коммуникаций, «нанизанных» на лесные дороги через фактически оставшиеся под контролем киевских сил Сумскую и Черниговскую области. Для взятия и даже охвата и осады Киева группировки не хватало. По большому счёту, только крайняя медлительность и непредприимчивость украинского командования и ВСУ в целом не дали положению на Киевском направлении перерасти в острый кризис для российской стороны. При более энергичном противнике российским войскам под Киевом грозило бы повторение Варшавы-1920.
Российское командование осознало данное положение вещей, уже где-то в середине марта 2022 г. принято решение об отводе войск от Киева, к 5 апреля они полностью ушли из Киевской, Сумской и Черниговской областей и с севера Харьковской области за границы Украины <…> [По времени это совпало с российско-украинскими переговорами в Белоруссии и Стамбуле, а также с визитом британского премьер-министра Бориса Джонсона в Киев. - А.К.].
Киев посчитал вывод российских войск с севера триумфом политики сопротивления и воспринял его как поворотную точку, решив, что сможет добиться полного изгнания российских войск. Это подкреплялось валом западной общественно-политической и военной поддержки, достигшей пика весной 2022 года. 9 мая 2022 г. Конгресс США принял даже закон о ленд-лизе для Украины, теоретически открывавший доступ к неограниченному объёму американской военной помощи. Запад уверовал в возможность при помощи комплекса военных и экономических мер нанести «стратегическое поражение» России. <…>
После неудачной попытки компромиссного выхода из войны и получения ряда болезненных ударов (13–14 апреля был потоплен флагман Черноморского флота ракетный крейсер «Москва») российской стороне оставалось только продолжить военную кампанию, переосмыслив цели и возможности. Насколько можно судить, новый план предусматривал использование войск, отведённых с севера Украины, для полного освобождения территории ДНР и ЛНР и, возможно, частичного окружения сил ВСУ на Левобережье Украины. Предположительно, достижение этих задач считалось возможным к маю-июню. С середины марта 2022 г. велось наступление в районе Изюма, усиленное в апреле; первоначальный план, видимо, заключался в выходе в тыл северодонецкой группировке ВСУ через Славянск и более амбициозном и масштабном наступлении в сторону Запорожья навстречу российским силам на юге. В дальнейшем наступательные действия начались ещё на нескольких направлениях в Харьковской области и ЛНР. Однако ВС РФ столкнулись с серьёзной нехваткой сил и средств. После вывода части батальонных тактических групп на пополнение в РФ российские ВС имели к середине апреля 2022 г. не более ста поредевших БТГ на всю линию фронта, а перебрасываемые с северного направления БТГ вводились в бой поочерёдно, не давая нужного наращивания сил.
На Украине же в марте 2022 г. была объявлена уже третья волна мобилизации, распространявшаяся на выпускников военных кафедр и лиц, ранее не проходивших срочную службу, что к середине апреля довело численность ВСУ до 400 тыс. человек, не считая находящихся в учебках, а к концу мая – до 600 тыс. человек. Таким образом, ВСУ получили значительное численное превосходство над объединённой группировкой ВС РФ, сил ДНР и ЛНР и ЧВК, и российское наступление велось, по сути, на численно превосходившего противника.
Важным фактором первого этапа боевых действий стала борьба за Мариуполь со 2 марта по 16 мая 2022 года. Осада города стала предвестником будущей «позиционности» в этом конфликте и сковала 30-тысячную группировку «союзных сил», во многом предопределив невозможность развить российские успехи на юге или наступательные действия у Донецка. Наступление же ВС РФ на Изюмском направлении по причине отсутствия превосходства в силах над противником тоже развивалось медленно и тяжело и в итоге вместо окружений свелось просто к «выталкиванию» противника на тактическом уровне. В начале мая 2022 г. российские силы столкнулись с серьёзными трудностями и потерями при попытках форсирования Северского Донца у Белогоровки, когда выявилась неработоспособность в условиях этой войны «традиционных» способов массирования сил и средств. <…> Была занята практически вся территория Луганской области (ЛНР) и восточной части Харьковской области, но у Украины оставалась большая часть Донецкой области (ДНР). Не удалось дойти даже до Славянска и Краматорска. Данная кампания обескровила силы ВС РФ, в основе своей остававшиеся группировкой, вошедшей на Украину в феврале 2022 года. Украина же запустила «перманентную мобилизацию», получая всё более ощутимое численное превосходство.
Дорога к позиционности
К концу весны – началу лета 2022 г. определяющим фактором боевых действий стало получение Украиной западного вооружения и технических средств. С самого начала на службу ВСУ были поставлены колоссальные разведывательные возможности Запада, что обеспечило превосходство в разведке и целеуказании. Особенно это касается космической разведки, обеспечиваемой комплексом западных военных разведывательных спутников и многочисленными коммерческими спутниковыми западными компаниями-поставщиками геоизображений. Это позволяет вести мониторинг зоны боевых действий и территории РФ непрерывно и практически в режиме реального времени.
Система «всеобщего» спутникового интернета Starlink компании SpaceX Илона Маска быстро стала ключевой украинской системой боевого управления и передачи данных, катапультировав ВСУ в XXI век. Обладая возможностями функционирования в любой точке, распределённого доведения потоковой информации до огромного количества индивидуальных потребителей, поддержания интернет-связи в движении и управления транспортными средствами на любой дистанции, Starlink дал военным возможности, которые даже вооружённые силы США рассчитывали получить не ранее середины 2030-х годов. Со Starlink реальностью стало подключение любого «юнита» к сети в любом месте, обмен видеопотоками онлайн, создание боевых чатов и других систем управления для обмена данными между тысячами абонентов в режиме реального времени, высокая скрытность связи за счёт узконаправленного на спутник канала связи, возможность при помощи вай-фай снабжать сети для тактической связи в каждой точке доступа. Фактически каждый боевой «юнит» и каждое огневое средство при подключении к Starlink превращались в сетецентрические с возможностями целеуказания, наведения и корректировки в реальном масштабе времени и с потенциалом высокоточного оружия.
155-мм современная дальнобойная артиллерия и начавшие применяться с конца июня 2022 г. наземные ракетные системы HIMARS и MLRS с высокоточными реактивными снарядами GMLRS дальностью до 90 км, в сочетании с вышеуказанными средствами разведки, целеуказания и сетецентрическими средствами связи, управления и передачи данных, позволили украинской стороне получить во второй половине 2022 г. огневое превосходство и возможности высокоточного дальнего удара, значительно осложнив положение ВС РФ.
Главным результатом применения ВСУ HIMARS с ракетами GMLRS летом 2022 г. стали не столько поражения штабов и складов с боеприпасами, сколько удары по расположениям воинских частей и резервов. Российской стороне пришлось оттянуть резервы вглубь контролируемой территории, а частично даже и на территорию РФ. В сочетании с общей нехваткой сил у ВС РФ и количественным превосходством ВСУ, именно это стало предпосылкой успешного украинского наступления в Харьковской области в сентябре 2022 года. Не имея возможности быстро и эффективно ввести в бой оттянутые резервы, российская сторона оставила восточную часть Харьковской области и выстроила из введённых резервных сил линию на западной границе ЛНР, на которой украинский набег был остановлен и которая сформировала основу линии фронта на севере, существующую поныне.
Первый реальный военный успех Украины остро поставил <…> проблему несоответствия численности группировки потенциалу противника. Российскому руководству пришлось 21 сентября 2022 г. пойти на проведение впервые за постсоветский период частичной мобилизации, призвав более 300 тыс. человек. Одновременно дан карт-бланш на резкое наращивание численности ЧВК «Вагнер», фактически начавшей превращаться в параллельную армию, в том числе за счёт массовой вербовки заключённых в тюрьмах, – к январю 2023 г. численность «Вагнера» достигла 50 тыс. человек.
Все эти меры начали давать эффект только к концу 2022 года. А пока российские войска оказались выстроены в растянутую «тонкую красную линию». И осенью 2022 г. у Украины, оказавшейся на пике благоприятного для неё соотношения сил, появился уникальный шанс нанести российской стороне ряд значительных поражений с возможным масштабным политическим эффектом.
Украина могла либо продолжить наступательные действия уже на территории ЛНР, либо попытаться осуществить на юге прорыв от Запорожья к Азовском морю, отрезав российские силы в Херсонской области и выйдя к северной части Крыма. Неясно, почему Киев отказался от таких выигрышных для него направлений – было ли это кунктаторство осторожного и склонного к пассивности украинского главкома Валерия Залужного, или, по ряду новых сообщений, следствие давления американцев, скептически оценивавших способности ВСУ к столь масштабным действиям. Вместо наступления с решительными целями украинская сторона нацелилась на более ограниченную и в то же время конъюнктурно политически выгодную задачу выдавливания российских сил из Херсона – единственного областного центра Украины, который Россия заняла в начале СВО.
Российские войска на западном берегу низовий Днепра снабжались по нескольким мостам, которые стали объектами высокоточных ударов ракетами GMLRS. Однако украинские атаки на российские позиции у Херсона в сентябре-ноябре 2022 г. сами по себе оказались малорезультативны, сопровождались значительными потерями и стали первой масштабной демонстрацией позиционного тупика, в полной мере проявившегося в следующем году. Тем не менее повреждение мостов через Днепр ракетными ударами сыграло свою роль. Опасаясь кризиса снабжения, российское командование по инициативе ставшего в октябре командующим Объединённой группировкой российских войск (сил) на Украине генерала армии Сергея Суровикина 9 ноября приняло решение оставить Херсон и отвести войска с правобережья Днепра. Отход произвели в течение двух суток с высокой степенью организованности и скрытности и практически без потерь.
Для Украины освобождение Херсона, осуществлённое без боёв в самом городе, стало крупным военно-политическим успехом, резко поднявшим её акции на Западе. Там пришли к выводу, что при оказании Украине масштабной военной помощи она сможет сама выбить российские войска, по крайней мере, до рубежей 24 февраля 2022 года. С конца 2022 г. западные военные поставки Украине стали резко наращиваться, включая впервые начатые отгрузки танков и боевых машин пехоты. Также была развёрнута программа подготовки и обучения на Западе 12 украинских бригад. Украинское военное руководство, получив крупные пополнения людьми и техникой, начало масштабное наращивание боевого потенциала и численности ВСУ, включая формирование соединений. К весне 2023 г. численность Сил обороны Украины (ВСУ и другие силовые структуры) превысила миллион человек, а боевых бригад сотню.
Российское командование после проведения частичной мобилизации и увеличения притока контрактников также произвело доукомплектование сил в зоне СВО и приступило к формированию новых соединений, заявив о планах довести численность ВС РФ в перспективе до полутора миллионов военнослужащих. Судя по всему, опираясь на плоды мобилизации, зимой 2022–2023 гг. Москва колебалась между вариантами «оптимистично-наступательной» и «осторожно-оборонительной» стратегии на Украине. Проба «оптимистично-наступательного» варианта выразилась в наступлении на Соледарско-Бахмутском направлении (с ноября), в котором главная ударная роль досталась ЧВК «Вагнер». 10 января 2023 г. взят Соледар, после ожесточённых боев, продолжавшихся до 20 мая, – Бахмут.
Растянувшееся почти на полгода российское наступление сопровождалось тяжёлыми боями при малом территориальном прогрессе и почти полным разрушением занятых городов. Это продемонстрировало новый облик кампании, приобретавшей всё более позиционный характер. В конце зимы и начале весны 2023 г. российская сторона попыталась провести ряд локальных наступлений на Донбассе – у Донецка, в Марьинке, на Угледар, но они вылились в упорные позиционные бои и имели незначительные результаты или вовсе закончились неудачей, как у Угледара.
Всё это привело российское командование к окончательному и оказавшемуся наиболее рациональным выбору в пользу оборонительной стратегии кампании на 2023 г. с опорой на позиционную оборону. С ранней весны 2023 г. на российской стороне фронта развернулось масштабное строительство сети полевых позиций и фортификаций, получившей название «линии Суровикина», одновременно шло накопление резервов. Для пополнения войск выдвинут план привлечения в армию в течение года 420 тыс. контрактников, которым предлагалось высокое денежное содержание.
Украина проигрывает свой последний шанс
К началу 2023 г. у Украины были, в принципе, значительные шансы на успех наступательных действий. Российская армия в зоне боевых действий испытывала не только значительный некомплект личного состава (эффект мобилизации только начинал сказываться), но и нехватку боевой техники. Уже с лета и осени 2022 г. российская сторона начала массовый вывод с баз хранения <…> образцов танков, бронетехники и артиллерии, включая образцы 1950–1960-х гг., чудом пережившие «распилы» постсоветских времён, но это только частично исправляло ситуацию. <…> Таким образом, видимо, первые три месяца 2023 г. были временем наилучшего соотношения сил для ВСУ. <…>
Однако украинское руководство постоянно откладывало начало наступления, ожидая прибытия максимального количества западной боевой техники и окончания подготовки новых бригад на Западе. Противная сторона не сидела сложа руки, и соотношение сил начало сдвигаться. Но магия западной техники и «западных методов» была настолько велика, что породила у украинцев чувство самоуверенности и пренебрежения к противнику. Прошли март, апрель, май, и только в начале июня украинские силы наконец перешли к активным действиям.
Хотя многие ожидали от ВСУ (а скорее, от их западных планировщиков) каких-то нестандартных и креативных ходов, украинское командование с 4 июня повело наступление по наиболее очевидному и сулившему наибольший оперативно-стратегический успех направлению от Запорожья на юг к Азовскому морю – там, где российская сторона подготовилась лучше всего. Разделение украинского удара на юге между двумя направлениями – Ореховском, условно на Мелитополь, и Времьевском, условно на Темрюк и Бердянск, – ещё можно было понять. Но одновременно ВСУ начали наступать на совершенно отдельном третьем направлении на севере, стремясь вернуть утраченный Бахмут. Там были задействованы некоторые из наиболее опытных бригад, в то время как на юге основной вклад вносили свежесформированные бригады, прошедшие западное обучение. Смысл распыления сил между главным южным направлением и Бахмутом оставался непонятен как для наблюдателей, так и, судя по сообщениям американских СМИ, для пентагоновских кураторов.Украинское командование создало волшебный коктейль из затягивания подготовки, отсутствия оперативной и стратегической внезапности, распыления сил и пренебрежения к противнику.
В теории всё это могло быть нивелировано тактическими успехами на передовой, однако и с этим не задалось. Позиционность проявилась во всём масштабе – атакующие колонны и формации бронетехники ВСУ напарывались на мины, скучивались, и становились объектами избиения с применением ПТУР, артиллерии и дронов. Несмотря на превосходство украинцев за счёт содействия Запада в разведке и целеуказании и наличия у них высокоточного вооружения, добиться результативного огневого превосходства и подавления российской артиллерии в полосе наступления ВСУ не удалось. В результате наступление на юге вылилось в медленное кровопролитное «прогрызание» российских позиций, уже со второй половины июня украинцы перестали полагаться на хвалёную западную бронетехнику и перешли к чисто пехотным штурмовым действиям малыми подразделениями.
На Ореховском направлении деревушка Работино, которая, по украинским планам, должна была быть взята в первый день наступления, занята украинцами только к концу августа. В течение сентября ВСУ продвинулись ещё на пару километров юго-восточнее Работино, на чём наступление выдохлось окончательно. Восточнее, на Времьевском направлении, украинцы смогли срезать в июне вдававшийся в их позиции на несколько километров так называемый Времьевский выступ, однако в следующие три месяца им удалось продвинуться только на 2–3 км южнее. К концу лета в ожесточённых боях ВСУ «прогнули» линию фронта на несколько километров южнее Бахмута, но ни о каком окружении и тем более взятии города не могло быть и речи. Вопреки распространённому мнению, пресловутая «линия Суровикина» практически не сыграла роли в отражении украинского наступления на юге – до неё в большинстве случаев украинцы попросту не дошли, за исключением одного участка юго-восточнее Работино. Не помогло Украине и столь ожидавшееся ею внутриполитическое потрясение в России – вспыхнувший 23–24 июня мятеж ЧВК «Вагнер». <…>
Для Украины неудача летнего наступления 2023 г. стала симптомом фундаментального военно-политического кризиса, продемонстрировавшего отсутствие реальных средств и ресурсов для военной победы над Россией. Именно пониманием этого вызваны шатания западных стран относительно объёмов военной помощи. Если итоги кампании 2022 г. дали Киеву крупный кредит военно-политического доверия на Западе, то кампания 2023 г. его в значительной мере лишила. Даже при новых масштабных западных военных поставках уникально выгодное для Украины соотношение сил рубежа 2022–2023 гг. уже никогда не повторится.
Последним аккордом украинских наступательных действий в 2023 г., причём, как можно судить, предпринятым в первую очередь именно для демонстрации Западу хоть каких-то успехов, стали высадки в сентябре-октябре небольшими силами на левом берегу низовий Днепра, позволившие сформировать несколько небольших плацдармов. Эти плацдармы (самый значительный в Крынках) с оперативной точки зрения оказались тупиковыми, поскольку воспроизвели ту самую позиционность, которая сковала и парализовала остальной фронт.
Ещё одной стороной неудачи украинского наступления лета 2023 г. стала неспособность «перемолоть» и истощить значительные силы ВС РФ. Российская армия сохранила основные силы и резервы, что позволило перейти к активизации действий на фронте. Уже в начале июля 2023 г. российские войска предприняли наступление на севере на Купянском направлении, стремясь отбить часть территорий, утраченных в сентябре 2022 года. Хотя успехи оказались невелики, с осени 2023 г. по мере затухания украинских наступательных действий российские силы развернули серию атак практически по всему фронту, быстро вынудив ВСУ утратить инициативу и перейти к обороне.
Самое значительное из российских наступлений с начала октября 2023 г. нацелено на Авдеевку – прочно удерживавшийся ВСУ с 2014 г. западный пригород Донецка. Даже достигнутый там успех и продолжающиеся российские атаки на различных участках подтверждают отсутствие средств решительно преодолеть позиционность. Тем не менее российская сторона сохраняет масштабное давление на украинские позиции практически по всей протяжённости линии боевых действий в зоне СВО, создавая на ряде направлений тактические кризисы для ВСУ. По всей видимости, активная стратегия «нанесения множества порезов» противнику призвана измотать ВСУ и создать предпосылки для «расшатывания» украинского фронта и достижения более существенных успехов. <…>
Сейчас ВС РФ удерживают инициативу практически по всей линии фронта, а ВСУ перешли к стратегической обороне, которая пока является достаточно устойчивой и не даёт возможности российским войскам добиваться чего-то большего, чем частные тактические успехи. Украинские войска также сохраняют значительные резервы, включая основную часть полученного в 2023 г. западного тяжёлого вооружения, и ожидают получения западных боевых самолётов – истребителей F-16. В то же время политическая неопределённость относительно дальнейших объёмов военной помощи (прежде всего со стороны США) не даёт возможности Киеву сформировать чёткие планы кампании на 2024 г. и вынуждает принять выжидательную стратегию. Основной проблемой для ВСУ представляется не столько нехватка вооружения и боеприпасов, сколько нежелание украинского руководства по политическим мотивам развёртывать полноценную мобилизацию мужского населения моложе 25 лет (сейчас мобилизации подлежат только лица старше 30 лет). Потенциал ВС РФ в 2024 г. в значительной мере тоже будет определяться готовностью руководства страны прибегнуть к новым мобилизационным мероприятиям, поскольку потенциал комплектования за счёт контрактников снижается. <…>
Ближайшие перспективы
После неудачи украинского наступления 2023 г. Украина и Запад оказались без внятной стратегии войны. Подспудно главной целью наступления было создание внутриполитического кризиса в РФ. <…> В сущности, Украина и Запад ещё весной 2022 г. поставили на джекпот, который не выпал, и теперь неясно, что делать дальше. Для Украины и Запада, по существу, выбор между двумя вариантами: продолжать «войну против Путина» длительное время с неясными перспективами и постоянной угрозой эскалации или пойти на перемирие по корейскому образцу на условиях статус-кво. <…> Пока Владимир Зеленский, большая часть украинской элиты и Запад отвергают «корейский» вариант перемирия. Это означает, что в 2024 г. стороны намерены «дать войне ещё один шанс» и продолжить пробу сил уже в условиях позиционной борьбы для стресс-проверки ресурсных возможностей и политической воли. <…>
В стремлении оказать прежде всего политическое давление на противника повышенное внимание будет уделяться политически чувствительным и пропагандистски значимым атакам на тыловые объекты друг друга, всё более смещаясь к «войне городов» в духе Ирано-иракской войны. Эта тенденция отчётливо заметна у украинской стороны, в том числе в виде постоянных требований ею у Запада дальнобойного оружия. Так что можно ожидать, что жертвы среди мирного населения и повреждения гражданской инфраструктуры будут возрастать.
Российские ресурсы значительны, но простое наращивание выпуска и ремонта устаревших танков, артиллерийских систем и снарядов не обеспечит военный успех. <…> Перелом может обеспечить только насыщение вооружённых сил современными средствами борьбы, в первую очередь высокоточными и беспилотными, а также средствами разведки, целеуказания и РЭБ. Это нетривиальная задача и с технологической, и с военно-индустриальной точки зрения. России вряд ли удастся обойтись дешёвыми и паллиативными политическими, военными и промышленными решениями. Радикальный «стресс-тест», начатый 24 февраля 2022 г., системе предстоит пройти до конца.
Руслан Пухов
Директор Центра анализа стратегий и технологий (ЦАСТ)